IІІ

ИССЛЕДОВАНИЯ ПУТЕЙ ФОРМИРОВАНИЯ РАЗНЫХ НАЦИОНАЛЬНЫХ ЯЗЫКОВ в 50-е и ПОСЛЕДУЮЩИЕ ГОДЫ

В направлении общих установок, подсказываемых марксистской теорией развития разных общественных явлений (в том числе и языка), двигались последующие многочисленные советские исследования, посвященные общетеоретическим и конкретно-историческим вопросам образования разных национальных литературных языков (о специфике функций языка нации по сравнению с языком народности, о точном содержании самого понятия «национальный язык» в его соотнесении с такими категориями, как «литературный язык», «литературная норма», «общенациональная языковая норма», «территориальный диалект», «культурный диалект», «интердиалект», «разговорно-литературная форма национального языка» и т. п.) ⁵². Для определения различий в закономерностях формирования и развития национальных литературных языков привлекались языки с разнотипными традициями, находящиеся на разных ступенях развития, оформившиеся в разных исторических условиях. Очень мало материала извлекалось из истории славянских литературных языков. Но кое-что из общих выводов, связанных с исследованием образования и исторического движения разных литературных языков Запада и Востока, имеет значение и для них. Между про-

⁵² См., например, В. В. Виноградов. Вопросы образования русского национального литературного языка. — ВЯ, 1950, № 1; М. М. Гухман. От языка немецкой народности к немецкому национальному языку. Ч. I. М., 1955; ч. II. М., 1959; А. Ф. Султанов. Указ. соч.; ср.: Р. И. Аванесов. К вопросам образования русского национального языка. — ВЯ, 1953, № 2, и др. под.

чим, выяснилось, что литературный язык в разные периоды развития языка народа занимает в его общей системе разное место. В ранние периоды образования и существования буржуазных наций литературным языком владеют ограниченные социальные группировки, основная же масса сельского, а также городского населения использует диалект, полудиалект и городское просторечие; тем самым национальный язык, если его механически сливать с литературным языком, оказался бы для этих времен принадлежностью лишь части нации.

Только в эпоху существования развитых национальных языков, особенно в социалистическом обществе, литературный язык как высший нормированный тип общенародного языка постепенно вытесняет пережиточные формы диалектов и интердиалектов и становится как в устном, так и в письменном общении выразителем подлинной общенациональной языковой нормы ⁵³.

Так как основным признаком развитого национального языка в отличие от языка народности является наличие единого общего для всей нации и охватывающего все сферы общения нормированного литературного языка, сложившегося на народной основе, то изучение процесса укрепления и развития общенациональной литературной нормы становится одной из главных задач истории национальных литературных языков. Средневековый литературный язык и новый литературный язык, связанный с формированием нации, различны по своему отношению к народной речи, по диапазону своего действия и, следовательно, по степени своего общественного значения, а также по согласованности и сплоченности своей нормативной системы и по конструктивным своеобразиям ее стилистического варьирования.

Наблюдения над диалектной базой или диалектными процессами образования некоторых языков, например голландского, а из славянских — русского, польского и отчасти болгарского, приводят к таким обобщениям, к установлению таких закономерностей.

«... В становлении литературной нормы данного языка могут участвовать не только тот диалект или те диалекты, из которых она в процессе их интеграции непосредственно вырастает, но косвенно, через традицию литературного

⁵³ См.: К. X. Xаназаров. Сближение наций и национальные языки в СССР. Ташкент, 1963.

языка более раннего периода, и другие диалекты, входящие в состав данного национального языка. К этому сложному вопросу в целом, при учете всего его конкретного своеобразия, как нельзя более применимо понятие концентрации диалектов, в результате которой и формируется единая литературная норма национального языка в ее письменной и устной формах, подчиняющая себе все многообразие территориальных диалектов» ⁵⁴.

Так, не лишена оснований, например, та гипотеза, по которой общепольский «культурный» язык складывался в результате взаимодействия великопольской и малопольской стихий ⁵⁵.

Впрочем, несмотря на широкую дискуссию по вопросу о формировании польского национального литературного языка на народной основе и большую напряженную работу славистов в определении диалектной его базы, этот вопрос до сих пор еще не может считаться всесторонне разъясненным в конкретно-историческом плане и вполне решенным ⁵⁶.

Р. Коларич (R. Kolaric) относит начало словенского литературного языка к середине XVI столетия. Однако, по его словам, только с конца XVIII в., «т. е. начиная с выступления Ю. Япля и Б. Кумердея и до настоящего времени влияние словенского литературного языка, неизменно возрастая, постепенно сказывается и на вытесняемых им отдельных наречиях. Таким образом, развитие проходит в обратном (по сравнению с предшествующими периодами. — В. В.) направлении, преследуя образование общесловенского koinē» ⁵⁷.

Становление норм разговорной формы национального литературного языка — сложный и длительный процесс. Позднее всего устанавливаются орфоэпические, произносительные нормы.

Нормы общей национальной разговорно-литературной

⁵⁴ С. А. Миронов. Диалектная основа литературной нормы нидерландского национального языка. — В сб.: «Вопросы формирования и развития национальных языков» («Труды Ин-та языкознания АН СССР», т. X). М., 1960, стр. 64.
⁵⁵ Ср.: Т. Лер-Сплавинский. Польский язык. Перев. с польского И. X. Дворецкого. М., 1954, стр. 51.
⁵⁶ См.: «Pochodzenie polskiego języka literackiego». Wrocław, 1956: ср. ВЯ, 1958, № 1.
⁵⁷ R. Kolarič. Periodizacija razvoja slovеnskega jezika. «Slavistična revija», 1958, XI, let. 1—2, стр. 69—77.

речи складываются в связи (и обычно в тесном взаимодействии) с нормами литературно-письменного национального языка. Тенденция к их внутреннему грамматическому и семантическому единству при наличии существенных структурных различий — одна из важных закономерностей развития национальных литературных языков, резко отличающая их от круга соотносительных языковых явлений донациональной эпохи. В некоторых социально-исторических условиях этот процесс формирования разговорно-литературного языка бывает осложнен дополнительными факторами, например в истории чешского языка. Здесь разговорный чешский литературный язык из обиходной речи образованных слоев населения в течение XVII и XVIII вв. был почти совершенно вытеснен немецким языком. Разговорная чешская речь жила лишь в диалектных разновидностях в деревне. Только в последние десятилетия XVIII в. чешский литературный язык начинает возрождаться и притом только как письменный язык с рядом архаических для того времени и чуждых бытовой речи народа явлений. Это противоречие между официальной нормой литературного языка и чувством живого языка тормозило образование разговорной формы национального литературного языка. В устном общении и среди интеллигенции часто употреблялись интердиалекты (особенно региональная форма нелитературного языка в области Чехии — obecna cestina) и остатки старых диалектов или смешанная речь, в которой сталкивались элементы литературные и нелитературные. Лишь за последние сто лет в основном образовался новый разговорный чешский литературный язык (например, работы проф. Яромира Белича) ⁵⁸.

Если средневековый литературный язык использовался сравнительно ограниченными общественными слоями и только в письменной разновидности, то национальный литературный язык приобретает значение, приближающееся к всенародному, и применяется как в письменном, так и устном общении.

В истории литературных языков особенно резко выступает различие двух аспектов развития языка — функционального и структурного.

⁵⁸ См.: Я. Белич, Б. Гавранек, А. Едличка, Ф. Травничек. К вопросу об «обиходно-разговорном» чешском языке и его отношении к литературному чешскому языку. — ВЯ, 1961, № 1.

Функции письменно-литературного языка в донациональную эпоху могут быть распределены между двумя и даже больше языками (ср., например, старославянский и народные языки у восточных и южных славян, латинский язык — у германских и западнославянских народов и др. под.).

Самый характер распределения этих языковых функций обусловлен социально-историческими причинами. Характерны в этом отношении различия между старославянским и латинским языками в степени охвата разных сфер функционально-общественной речевой деятельности (например, в сфере права и юрисдикции).

Попытки создания литературных языков широкого назначения на основе какого-нибудь определенного диалекта или группы диалектов, но с общественно-идеологической тенденцией объединить посредством их культуру и литературное творчество нескольких народов очень характерны для истории южного славянства в эпоху до образования наций (ср. деятельность Ю. Крижанича). По словам проф. Людевита Йонке, в его работе «Основные проблемы языка хорватской литературы XIX ст.» «хорватские деятели Иллирийского возрождения, предводимые Людевитом Гайем, в 1836 г. и в последующие годы определили штокавскому диалекту задание, чтобы он, как литературный язык, объединил не только хорватских и сербских, но также и словенских и болгарских писателей. Оттуда в этом литературном языке некоторые более архаичные элементы и различия по отношению к штокавскому литературному языку караджичевского образца. На основании таких воззрений Векослав Бабукич, Антун Мажуранич и Адольфо Вебер-Ткальчевич написали грамматику этого литературного языка, главным же лексикографом и утвердителем терминологии явился Богослав Шулек. Хорватские писатели из всех хорватских областей приняли этот литературный язык и усовершенствовали его в своих художественных произведениях; в просодии же они усвоили принцип тонического (вместо силлабического) стихосложения. Когда же укрепился литературный язык словенцев и болгар, хорватские писатели и языковеды конца XIX столетия свели вехи, поставленные Гайем, на реальную меру и стали все ближе подходить к литературному языку новоштокавского образца: с новыми формами и новыми ударениями. Таким образом, в конце XIX столетия хорваты с сербами на осно-

вании новоштокавских говоров осуществили общность своего литературного языка» ⁵⁹.

Принцип «поливалентности» как один из признаков литературного языка исторически обусловлен. Его содержание и границы определяются билингвизмом или полилингвизмом донациональной эпохи и непрерывностью развития у того или иного народа своей собственной народно-языковой литературной традиции.

Закономерности структурного развития разных типов письменно-книжных языков очень различны в донациональную эпоху. «Чужой язык» (старославянский, латинский) в славянских странах в качестве языка литературного в большей степени подчинен внешним факторам, чем внутренним законам своего развития. Одни и те же памятники церковнославянской письменности и книжнославянского языка, например в истории древнерусской литературы, переписываются — с некоторыми изменениями в морфологических парадигмах и в лексическом составе — с XIII до XVII в. и сохраняют свою актуальность.

Очень интересны вопросы славянского билингвизма в его разных конкретно-исторических формах, представляющие большую важность для изучения развития литературного языка в период позднего средневековья. (Ср. наблюдения профессора Баквиса — в работе «Quelques remarques sur le bilinguisme latino-polonais dans la Pologne du seizième siècle». Bruxelles, 1958 — о роли и влиянии латинского языка в развитии польского языка в период гуманизма XVI в.).

В процессе формирования отдельных славянских национальных литературных языков очень рельефно выступает своеобразный принцип или закон «взаимопомощи». Например, известна роль русского языка в образовании болгарского национального литературного языка, роль украинского, польского и русского в формировании белорусского, роль чешского в подготовке и создании предварительных условий становления польского национального литературного языка и т. п. При этом, например, результаты влияния русского, украинского и польского языков ничуть не сказались на национальной специфике белорусского литературного языка; наоборот, в процессе контактов

⁵⁹ L. Jоnke. Osnovni problemi jezika hrvatske književnosti u 19. stolejeću. Posebni otisak «Radovi Slavenskog institute». Zagreb, 1958, стр. 91.

с этими языками еще сильнее активизировались его внутренние ресурсы и более осознанно определились национальные нормы выражения ⁶⁰.

В период национального развития славянских литературных языков существенно изменяется роль отдельных языков как источника и репертуара структурных типов и их модификаций в процессе их влияния на другие. Так, при образовании болгарского национального литературного языка в этом языке были образцы почти всех категорий слов, которые потом широко и свободно воспринимались из русского. Церковнославянское влияние на болгарский литературный язык в период Возрождения обусловило в большой степени размеры и характер русского влияния и перелилось в него ⁶¹.

Именно для эпохи национального развития выдвигается во всей широте и приобретает особенную значительность задача установить закономерности способов выражения (сходств и различий) общих славянским литературным языкам структурных категорий при помощи различных формальных элементов (категорий лица в классе имен существительных, действия, состояния и качества, категорий способов действия в сфере глагола и т. д.).

В период национального развития ярко обнаруживаются различия в комплексе и структурных качествах словообразовательных средств отдельных славянских литературных языков. Так, по утверждению проф. А. В. Исаченко, «чешский, словацкий, сербскохорватский, словенский и лужицко-сербский располагают почти неограниченными возможностями аффиксальных образований, в то время как русский, болгарский и отчасти польский сохраняют двучленные наименования (ср. точка зрения — чешск. hledisko)» ⁶².

Во время дискуссии об образовании национальных литературных языков на IV Международном съезде славистов в Москве в 1958 г. вопрос о так называемой диалектной базе в основном получил такую направленность, что луч-

⁶⁰ М. Г. Булахаў. Развіццё беларускай літаратурнай мовы ў XIX—XX ст. ст. ва ўзаемаадносінах з іншымі славянскімі мовамі. Мінск, 1958.
⁶¹ Л. Андрейчин. Ролята на церковнославянския език за изграждането на съвременния български книжовен език. «Български език», 1958, год. VIII, кн. 4—5, стр. 309—320.
⁶² «IV Международный съезд славистов. Материалы дискуссии» т. ІІ. М., 1962, стр. 29.

ше говорить об интердиалектной базе, о «наддиалектных формациях», о «культурных диалектах», о «койне» как основе литературной речи. Так, проф. Л. Йонке говорил: «В литературном словацком языке нельзя обнаружить конкретные черты какого-нибудь диалекта... В отношении словацкого литературного языка можно говорить не о диалектной основе, а скорее о наддиалектной основе — средне-словацком интердиалекте» ⁶³.

В основу современного национального литературного белорусского языка легла белорусская живая народно-диалектная речь, особенно диалекты средней части Белоруссии, в зоне Ошмяны — Минск — Борисов. В дальнейшем диалектная база белорусского литературного языка сильно расширилась. В ней сочетаются особенности северо-восточных и юго-западных диалектов.

Точно так же «формирование украинского национального языка происходит не на основе отдельного диалекта или определенной группы говоров, а путем медленных изменений диалектов разговорного языка и взаимоотношений между ними. На первое место выдвигаются юго-восточные говоры. Происходит образование нового украинского литературного языка на юго-восточной диалектной основе (среднеподнепровские говоры). Наряду с этим изменяется характер соотношений между территориальными диалектами и литературным языком ⁶⁴.

В сущности в настоящее время можно считать если не общепризнанным, то во всяком случае широко распространенным и обоснованным то положение, что литературный язык никогда не совпадает со своей диалектной основой, даже если тот или иной диалектный источник литературного формирования является главным или претендует на основную роль. Например, современный литературный македонский язык базируется на центральных македонских говорах, но не совпадает ни с одним из них. Литературный язык всегда в идеале рассчитан на общее или общенародное употребление. Отсюда — развивается принцип генерализации форм и категорий, даже если их истоки — местные, локальные.

⁶³ См. там же, стр. 74.
⁶⁴ Ф. Т. Жилко. Некоторые особенности развития украинского национального языка. — В сб.: «Вопросы образования восточнославянских национальных языков». М., 1962, стр. 106.

В развитии народных славянских языков наблюдаются некоторые общие закономерности в преднациональную эпоху в движении от интердиалектных форм (обычно устных) до национальных литературных языков нового времени. Образуются так называемые культурные диалекты, которые ложатся в основу литературно-письменной продукции и оказывают большое влияние на формирование и развитие национальных литературных языков.

О том же в более широком плане говорил проф. Яр. Белич: «Прежде чем у славян возникали письменные литературные языки, по-видимому, уже существовали разговорные культурные диалекты, которые легли в основу будущих литературных языков» ⁶⁵.

Применительно к русскому языку те же идеи развивал в своем выступлении на IV Международном съезде славистов в Москве проф. С. А. Копорский ⁶⁶.

О тех же процессах говорил акад. Б. Гавранек в своем докладе о «Специфических задачах сравнительно-исторического изучения славянских литературных языков» ⁶⁷.

Язык, положенный Караджичем в основу сербского литературного языка, не столько, как принято писать в литературе, герцеговинский диалект, сколько несколько обработанное и национально оформленное поэтическое койне сербских народных песен ⁶⁸. По своей социальной природе койне было в основном городским, связанным с каким-либо крупным торговым центром (или рядом центров), его роль была особенно значительна в начальный период формирования национальных литературных языков и затем постепенно ослабевала.

Таким образом, между диалектами и формирующимся национальным литературным языком — сложная цепь взаимоотношений. Возможны переходные ступени — интердиалекты, полудиалекты, разговорное междиалектное койне, стили фольклора, устной народной поэзии.

Одной из специфических особенностей развития литературных языков в национальную эпоху являются своеоб-

⁶⁵ «IV Международный съезд славистов...», т. II, стр. 73.
⁶⁶ Там же, стр. 68.
⁶⁷ В. Нavránek. Charakter a úkoly srovnávacího studia spisovných jazyků slovanských. — «Slavia», 1958, roč. XXVII, seš. 2, стр. 153—160.
⁶⁸ «Славянска филология», т. I. София, 1963, стр. 45.

разные, разнотипные в социально-исторических условиях разных стран условия формирования общенациональной разговорной формы литературной речи. В донациональную эпоху общественно-разговорная речь нормируется слабо или вовсе не нормируется. В это время наблюдается больше всего процесс вытеснения одних диалектно-речевых систем другими, процесс создания так называемых интердиалектов.

Разговорная речь донациональной эпохи, даже если она не носит узкодиалектного характера (как, например, в Германии, Польше, отчасти в Чехии и Словакии), не может быть названа литературной в собственном смысле этого термина.

Основными признаками национального литературного языка являются его тенденции к всенародности или общенародности и закономерная нормативность. Понятие нормы (или норм) — центральное в определении национального литературного языка (как в его письменной, так и празговорной форме). По этому признаку литературно-разговорная форма национального языка нового времени резко отличается от разговорного койне преднационального периода.

На основе объединения диалектов, интердиалектов, разговорного койне под регулирующим влиянием национального письменно-литературного языка формируется общая разговорно-литературная форма национальной речи (ср. развитие национальных литературных языков стран арабского Востока).

Необходимо также учитывать социально-политические условия развития самой нации. Так, украинский литературный язык второй половины XIX — начала XX в. не был единым на всей территории украинской нации, расчлененной между Россией и Австро-Венгрией: в основе языка восточноукраинских и западноукраинских писателей лежали различные диалектные базы и различные языковые и литературные традиции.

Отсюда — отсутствие единых общеобязательных норм украинского национального литературного языка в эту эпоху.

Само собой разумеется, что так называемая поливалентность национального литературного языка, т. е. степень охвата им разных областей общественно-речевой практики, во многом зависит от специфики социально-историчес-

ких условий его развития ⁶⁹. Так, украинский национальный литературный язык сначала развивается и закрепляется преимущественно в художественной литературе (творчество И. Котляревского, Г. Квитки-Основьяненко, И. Гулака-Артемовского, Е. Гребенки, ранних произведений Т. Шевченко), распространяется потом на жанры публицистической и научной прозы и лишь впоследствии на разновидности прозы официально-документальной и производственно-технической.

Близкие процессы наблюдаются в истории образования и развития белорусского национального литературного языка ⁷⁰.

Вопрос о роли художественной литературы и связанной с ней языковой традиции при формировании национального литературного языка очень сложен и, несмотря на наличие общих тенденций, обнаруживает своеобразные и индивидуально-исторические формы решения и воплощения в истории отдельных литературных языков.

Для ряда языков наблюдается положение, когда богатая жанрами литература на языке данной нации возникает лишь после создания национального литературного языка. Таково, например, в истории славянских литературных языков положение с македонским, словацким, отчасти с сербским, когда Вук Караджич провозгласил литературным языком язык фольклора и собрал для этой цели целый корпус народных песен и сказок. Однако при формировании единого сербскохорватского языка значительную роль сыграло (особенно для хорватов) наследие богатой дубровницкой литературы, пользовавшейся в основном в более поздний период штокавским диалектом. К языку Яна Гуса и Кралицкой библии были обращены взоры создателей чешского национального литературного языка. Язык художественной польской литературы, начиная от Рея и Кохановского, был во многом образцом при нормировании польского литературного языка XIX в.

⁶⁹ Ср. очень своеобразные и ценные теоретические труды Э. Косериу о языковой системе и норме: «Sistema, norma, habla». Montevideo, 1952; «Sincronia, diacronia e historia le problema de cambio linguistico». Montevideo, 1958.
⁷⁰ Л. М. Шакун. Образование белорусского национального литературного языка. — В сб.: «Вопросы образования восточнославянских национальных языков». М., 1962, стр. 120.

Только по отношению к национальному литературному языку может быть выдвинут тезис об организующей и формирующей роли отдельных индивидуальностей (например, Пушкин в истории русского национального литературного языка, Вук Караджич — в истории сербского, Христо Ботев — болгарского, Мицкевич — польского и т. д.). Проф. Р. Оти (Auty) в докладе на IV Международном съезде славистов в Москве в 1958 г. («The Linguistic Revival among the Slavs of the Austrian Empire, 1780— 1850: the Role of Individuals in the codification and acceptance of New Literary Languages» ⁷¹) доказывал, что «в сфере литературного языка изменения могут быть результатом деятельности отдельных лиц или учреждений (грамматистов, писателей, академий, даже политических деятелей), однако решающую роль и здесь играет все общество в целом, a priori можно предположить, что индивидуальное влияние было доминирующим в формировании многочисленных литературных языков, которые появились в течение последних двух столетий. Систематическое исследование таких языков, однако, только начинается, и остается еще показать в каждом отдельном случае, в какой мере современные литературные языки обязаны своим развитием деятельности тех или иных лиц и учреждений». (Ср. рассуждения проф. Л. Йонке в докладе «Osnovni problemi jezika hrvatske književnosti u 19. stoljeću». Rd. Sl. in., str. 75—91 о значении индивидуального начала в становлении и развитии хорватского литературного языка с 30-х годов XIX в.)

Проф. Блаже Конески также придает огромное значение индивидуальным стилям творческой личности в процессе формирования македонского литературного языка. Правда, он полагает, что литературный язык как особая сущность формируется на основе выработанного коллективом языкового «чувства». «На этой основе вырастает стремление к определенному стилистическому синтезу средств выражения; лучшим показателем степени достижения этой цели является язык творческой личности, которая способствует осознанию путей языкового строительства в коллективе и помогает, таким образом, дальнейшему росту его языковой культуры» (например, язык Кирилла Пейчиновича Тетовца — в Северной Македонии, поэтический

⁷¹ «The Modern Language Review», vol. 53, № 3, London, 1958, стр. 392—404.

язык Константина Миладинова — в Южной Македонии; попытки сочетания элементов македонских с болгарскими в языке Парфения Зографского, Райко Жинзифова — в 60-х годах XIX в. и т. п.) ⁷².

Вопрос о соотношении и взаимодействии стилей литературного языка и языка художественной литературы, особенно в новый период, еще не получил всестороннего и подлинно исторического разрешения. Роль художественной литературы в развитии общей литературной речи по отношению к XVIII—XX вв. считается особенно значительной.

Так, в науке о русском литературном языке и русской литературе в советскую эпоху был выдвинут вопрос о соотношении и взаимодействии систем литературного языка с присущими ему стилями и языка художественной литературы со специфическими формами ее стилей — жанровых и индивидуальных в разные эпохи истории народа, особенно в эпоху формирования национального языка и литературы [см. мои «Очерки по истории русского литературного языка XVII—XIX в.» (2-е изд. — 1938 г.); мои работы о языке и стиле Пушкина; книгу проф. Г. О. Винокура «Русский язык» (М., 1945), его статьи о русском литературном языке XVIII в. в «Истории русской литературы», т. IV (М.—Л., 1947), о языке Пушкина; монографию В. Д. Левина «Очерк стилистики русского литературного языка конца XVIII — начала XIX в. (М., 1964) и мн. др. под.].

Различия в степени индивидуализации стилей художественной литературы и — соответственно — объема и характера индивидуального речетворчества в рамках поэтической традиции разных эпох определяют до некоторой степени выбор и оценку словесно-художественных памятников как источников истории литературного языка.

Совсем особенное и своеобразное место в ряду проблем и задач изучения развития национальных литературных языков занимает вопрос о наличии или отсутствии локальных (областных) литературных языков (например, в истории Германии или Италии). Литературные произведения, в особенности стихотворные, написанные на различных диалектах, до сих пор продолжают издаваться в Италии.

⁷² Б. Конески. За некои стилски синтези во развитокот на македонскиот литературен jазик. — «Литературен збор», год. 5, № 1, Скопје, 1958, стр. 1—10.

Восточнославянские современные национальные литературные языки так же, как и западнославянские (в принципе), не знают этого явления. Болгарский, македонский и словенский также не пользуются своими литературно-областными разновидностями. Сербскохорватский же язык разделяет свои функции с областными «чакавскими»и «кайкавскими» литературными языками. Специфика этого явления заключается в том, что «областные» литературные языки функционируют только в сфере художественной литературы и то преимущественно в поэзии. Многие поэты «двуязычны» — они пишут на общелитературном — штокавском — и на одном из «областных»: кайкавском или чакавском (здесь можно привести такие широко известные имена, как М. Крлежа, Т. Уевич, М. Франичевич, В. Назор и др.).

Но это — один из аспектов изучения важного вопроса о взаимодействии общелитературного языка и языка художественной литературы в период национального развития.

Уже из общего очерка процессов развития славянских литературных языков видно, как сложны и многообразны различия в исторических закономерностях их движения в донациональную и национальную эпохи.

Любен Тодоров в статье «În legătură cu unele probleme ale limbii literate bulgare» (К вопросу о болгарском литературном национальном языке) предлагает такую периодизацию нового болгарского национального литературного языка:

«Научное обоснование понятия «литературный язык» имеет важное методологическое значение. В наше время в болгарском языковедении по этому вопросу отсутствует единство мнений... Литературный язык — это общепринятая форма общенародного языка, сформировавшаяся исторически и которая в период формирования нации постепенно становится основной формой существования национального языка».

Это положение кладется в основу решения некоторых проблем, связанных с установлением начального периода, периодизации и внутренних законов развития болгарского литературного национального языка.

«При установлении начального периода развития литературного национального языка следует иметь в виду два периода: 1) осознание болгарского языка в качестве национального языка, 2) конкретное проявление его националь-

ной формы. Эти периоды не совпадают хронологически. Признание болгарского языка в качестве национального языка относится к середине XVIII века, начиная с Паисия. Однако в языковой практике, в связи с культурно-историческими условиями, Паисий остается верным старым книжным церковнославянским традициям. Конкретным началом болгарского литературного национального языка можно считать автобиографию Софрония Врачанского (1804), в которой корреляция между церковнославянским и новоболгарским меняется в пользу живой разговорной речи».

Автор отмечает следующие периоды и внутренние законы развития болгарского литературного национального языка:

«Первый период — от начала XIX в. до 70-х годов XIX в. включительно. Внутренним законом развития в этот период можно считать процесс становления литературного языка как основной формы существования национального языка. Этот процесс в основном завершается в 70-е годы.

Второй период — от освобождения из-под оттоманского ига до середины нашего столетия. Характерная черта этого периода — возникновение устной развитой формы, как результат этого процесса — формирование литературного языка, живой и сложной языковой системы.

Третий период — от середины нашего столетия. Внутренний закон развития этого периода — обработка и совершенствование литературного языка как единого национального языка» ⁷³.

⁷³ «Romanoslavica», VIII, Bucureşti, 1963, стр. 127. Ср. проект иной периодизации болгарского «книжного» (т. е. литературного) языка в статье Боряны Велчевой «Норма и традиция в българския книжовен език от XVI—XVIII в.» («Български език», 1966, год. XVI, кн. 2).