|
225
С. А. Полковникова
О ПЕРЦЕПТИВНОЙ ФУНКЦИИ И ПЕРЦЕПТИВНОЙ ПОЗИЦИИ ФОНЕМЫЗадача этих заметок — рассмотреть один из основных терминов Московской фонологической школы — термин “перцептивная функция фонемы” в двух аспектах: Общепризнанным является положение о том, что фонема — это единица языка (не речи), из чего вытекает, кроме других положений, и то, что фонема — это абстрактная единица, не сводимая к тем реализациям, которые выступают в определенных позициях1. Большинство ученых отмечает также абстрактный характер языковой системы. Очень точно об этом сказано А. А. Реформатским: “О языке можно судить не непосредственно, а лишь через построение моделей, исходя из данностей речи и прежде всего преодолевая ее линейность. Языком можно владеть и о языке можно думать, но ни видеть, ни осязать язык нельзя. Его нельзя и слыть в прямом перцептивном значении этого слова” [Реформатский 1961, с. 119]. Если язык не воспринимается в прямом перцептивном значении, то что же такое перцептивная функция фонемы? Может ли фонема выполнять перцептивную функцию, если язык, элементом которого она является, чувственно не воспринимается? Есть определенное несоответствие между этими двумя положениями: признанием перцептивной функции фонемы и принципиальной невозможностью ее восприятия на слух. Каков характер этого несоответствия, каковы его причины? Для выяснения этого целесообразно рассмотреть определение перцептивной функции и некоторые признаки языковых единиц в отличие 1Ученые МФШ придавали большое значение вопросу о назывании фонемы. М. В. Панов пишет, что называние фонемы по ее основной разновидности имеет свои неудобства: фонема <а> не равна звуку [а], а название сбивает с толку, заставляет думать, что есть равенство фонемы и звука. В. Н. Сидоров предлагал называть фонемы совсем не мотивированными словами: вместо фонемы <а> говорить Семен и т. п. [Панов 1979, с. 118]. 226
от речевых (конечно, только в рамках той задачи, которая поставлена в статье). А. А. Реформатский в разное время определял перцептивную функцию фонемы одинаково — как функцию восприятия, при этом в качестве единиц восприятия он указывал: Как видно, понятие перцептивной функции фонемы определяется через разные единицы, которые и соотносятся, и противоречат той характеристике языка, которая приведена выше. Следует, однако, отметить, что взгляды Реформатского на сущность языка менялись; так, если в первом издании “Введения в языковедение” (1947) он писал о том, что язык в целом доступен восприятию [Реформатский 1947, с. 55], и это вполне коррелирует с понятием “материальные знаки языка”, то впоследствии отмечается абстрактность языка, который нельзя “ни видеть, ни осязать, ни слышать”. Но в то же время признание языка как определенной абстракции сочетается с отсутствием последовательного и непротиворечивого разграничения фонемы как единицы языка и фонемы “как произносимой и слышимой единицы” , сочетается с использованием понятия (и термина) фонемы недифференцированно по отношению к дихотомии язык — речь. Как правило, отнесенность фонемы к языку присутствует в ее дефиниции (фонема — минимальная единица звукового строя языка, дифференциальный знак языка), при рассмотрении реализаций фонемы (варианты и вариации — как неосновные разновидности фонемы), однако, например, при определении позиций и при анализе частных вопросов, тем более фактического материала, последовательная соотнесенность фонемы с языком не прослеживается. Так, сильной позицией применительно к перцептивной функции называется такая позиция, в которой фонемы произносятся и слышатся отчетливо, где звучание фонемы не меняется, слабой позицией называется та, где произношение фонемы зависит от окружающей обстановки [Реформатский 1970, с. 377]; интересен с этой точки зрения анализ различий понятия фонемы 227
и звука речи: в учебнике “Введение в языковедение” 1967 [Реформатский, с. 210] это различие усматривается в том, что фонема может состоять (выделено мной — С. П.) не только из одного звука, но и двух”; в издании 1947 г. эта мысль выражена более точно: фонема может быть реализована в речи и одним звуком, и двумя” [Реформатский 1947, с. 76]. Эти формулировки и сам способ описания лишают фонему статуса инвариантной единицы языка, делают различия между фонемой и звуком речи скорее количественного, чем качественного характера. В чем причины этой непоследовательности? По-видимому, создание теории фонем шло параллельно с осмыслением сущности языка как знаковой системы, при этом не сразу и не всегда осознавалось такое важное свойство знаковой системы, как ее двойственность, существование в двух “состояниях” — языка как системы инвариантных знаков и речи как реализации этой системы. В разных работах можно отметить одинаковое несоответствие, с одной стороны, признание того, что язык не дан непосредственно ни носителю языка, ни лингвисту, изучающему язык, и, с другой, — необходимость восприятия языка на слух для выполнения им функции общения2. Так, Реформатский отмечает, что “в непосредственном наблюдении лингвисту дан речевой акт” , но для лингвиста это лишь отправной пункт, лингвист должен «остановить данный в непосредственном наблюдении процесс речи, понять “остановленное” как проявление языка в его структуре, определить все единицы этой структуры в их системных отношениях и тем самым получить вторичный (выделено мной — С. П.) и конечный объект лингвистики — язык в целом» [Реформатский 1967, с. 37]; в то же время, анализируя признаки знака (применительно к языку, т.е. признаки знака языка — С. П.), в качестве первого признака называется материальность знака — “знак должен быть доступен чувственному восприятию, как и любая вещь” [Реформатский 1967, с. 20]. Такую различную интерпретацию языка и языковых единиц можно, по-видимому, объяснить тем, что двусторонняя природа языка не всегда принимается во внимание, терминологически разные “состояния” языка (язык и речь) не разграничиваются. Мысль о двусторонности языка есть в работах Реформатского, он пишет, что речевой акт — это лишь отправной пункт для лингвиста, язык — вторичный 2 См., например, определение знака, означаемого и означающего знака в “Советском энциклопедическом словаре” [СЭС 1983]; Ю. С. Маслов “Введение в языкознание” [Маслов 1975, с. 8 и 51]. 228
и конечный объект лингвистики, но она не доведена до конца, возможно поэтому фонема как единица языка и фонема как слышимая и произносимая единица, т.е. единица речи, не всегда разграничены. Н. С. Трубецкой показал различие между обозначающим в речи и обозначающим в языке: “Обозначающим в языке могут быть только такие правила, согласно которым упорядочивается звуковая сторона речевого акта; обозначающим в речи является конкретный звуковой поток — физическое явление, воспринимаемое на слух. Воспроизводиться и восприниматься могут только элементы речевого акта. Язык не воспроизводится и не воспринимается” [Трубецкой 1960, с. 8, 17, 19]. Среди функций фонемы, выделяемых Трубецким, перцептивная функция отсутствует. Последовательное разграничение “двух состояний” — языка и речи, возможно при разработке системы терминов для единиц языка и единиц речи. Б. Н. Головин справедливо писал: “Возможность и необходимость различения науки о языке и науки о речи, взаимосвязанных, взаимодействующих, но не совпадающих (выделено Головиным — С. П.), очень остро ставит вопросы терминологии и определения лингвистических понятий и терминов. В сущности давно назрела необходимость определения звука в языке и звука в речи, слова в языке и слова в речи. Эта необходимость начинает осознаваться, соответствующие определения уже предлагаются. И если бы наука о языке могла стать в этих вопросах достаточно последовательной, она должна была бы “удвоить” определения всех структурных единиц языка, всех его категорий, но до этого еще далеко” [Березин, Головин 1979, с. 25]. Итак, анализ перцептивной функции позволяет сделать следующие выводы: 1) перцептивная функция, т.е. возможность восприятия на слух, — свойство не фонемы, а ее репрезентанта; 2) фонема не может ни воспроизводиться, ни восприниматься органами чувств, так как это обобщенная единица звукового строя языка Это положение соотносится с пониманием языка как системы знаков; 3) отнесение перцептивной функции к фонеме (а не к звуку) отражает разные, изменяющиеся и не всегда последовательные взгляды на дихотомию язык — речь, соотношение единиц языка и единиц речи, в частности фонему и звук; это отражает особенности осознания двойственности языка (языковых явлений, по Щербе, речевой деятельности, по Соссюру). Перцептивная функция фонемы определяется неоднозначно: как функция восприятия (Реформатский) и как функция отождествления (опознавания) слов и морфем [Касаткин 1989, с. 202; ЛЭС 229
1990, с. 552] и др. Несмотря на эти различия, определение позиции фонемы с точки зрения перцептивной функции одинаково — оно связано с обусловленностью/необусловленностью позицией того звука, в котором реализуется фонема, с невозможностью нейтрализации фонем в этой позиции. Реформатский писал: “Необходимость различать эти две функции (перцептивную и сигнификативную), практически неразрывные в акте речи, вытекает прежде всего из анализа результатов реализации фонем в различных позициях и важности различия понятий вариантов и вариаций, получающихся в слабых позициях” [Реформатский 1970, с. 374]. Значит, в основе разграничения сигнификативной и перцептивной функций и позиций с точки зрения этих функций лежат принципиально разные реализации фонем — вариации (всегда относящиеся к одной фонеме) и варианты (относящиеся к разным фонемам). Встает вопрос: совпадает ли объем понятия перцептивная функция фонемы (независимо от ее интерпретации) и объем понятия перцептивная позиция, или позиция с точки зрения перцептивной функции; этот вопрос вызывается употреблением в обоих случаях одного общего компонента — “перцептивная”. Представляется, что объем понятия перцептивная функция (как функция восприятия) более широкий по сравнению с понятием перцептивная позиция, так как воспринимаются все слышимые звуки, независимо от того, являются они реализациями фонем в перцептивно сильно/слабых позициях или сигнификативно сильно/слабых позициях. Связывать функцию восприятия с характером реализации фонемы по одному признаку — основная разновидность — вариации — без учета позиций с точки зрения сигнификативной функции недостаточно. Перцептивная функция, понимаемая как функция отождествления (опознавания) слов и морфем, также не соотносится полностью с перцептивной позицией. Для опознавания слова (морфемы) оказываются важными и необходимыми не только вариации фонемы, но и варианты, иначе говоря перцептивная функция как функция отождествления также не совпадает по объему с перцептивной позицией. Л. Л. Касаткин пишет, что для отождествления морфем и слов нужны два условия: 1) близость или тождество значения и 2) близость или тождество фонемного состава [Касаткин 1984, с. 202]. В связи с этим рассматриваются слова лез, залез, залезать: “В словах лез и залез корни произносятся одинаково, что и позволяет нам их отождествлять. Но почему мы тогда отождествляем корни в формах залез — залезть — залезать? Ведь произносятся они по-разному: 230
за[л’эс], за[л’эс’]ть, за[л’из]ать? Мы это делаем потому, что чередующиеся гласные и согласные звуки данного корня относятся к одним и тем же фонемам”. Признавая справедливость этих слов, отметим, что гласный и конечный согласный корня находятся не только в перцептивно, но и сигнификативно слабых позициях. Именно последнее показывает необходимость учета и перцептивных, и сигнификативных позиций для отождествления морфем (и слов). В заключение можно сказать, что сам термин “перцептивный” не является адекватным ни с точки зрения дихотомии язык — речь, ни с точки зрения соотнесения с перцептивной позицией и сигнификативной функцией, так как перцептивная функция аллофонов неотделима от сигнификативной, различение невозможно без восприятия. Суть различия вариаций и вариантов не отражена в термине “перцептивная функция” фонемы. Возможно, что различие вариантов и вариаций нецелесообразно соотносить с отдельной функцией как назначением фонемы, а рассматривать это в пределах сигнификативной функции, имеющей особый характер в языках, где есть параллельные и пересекающиеся мены звуков. Для функции отождествления слов и морфем более обоснованным представляется термин “идентифицирующий” (идентифицирующая функция фонемы), но с точки зрения этой функции должна иначе определяться позиция: с учетом разных представителей фонемы в речи — и вариаций, и вариантов. Литература
Березин Ф. М., Головин Б. Н. Общее языкознание. М., 1979. |