ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Возвращаясь от экскурсов в досоветское литературно-лингвистическое прошлое в сферу советских работ по теории и истории литературных языков, легко заметить и конкретно-исторические связи их с нашей отечественной и зарубежной филологической традицией и вместе с тем новый методологический подход к анализу больших социально-исторических проблем, относящихся к развитию литературных языков. В сущности, новая методология как бы постепенно и в разной степени проникала в советские исследования по истории литературных языков Советского Союза и зарубежных — Запада и Востока. Достаточно сослаться лишь на отдельные, более показательные труды (например, проф. М. В. Сергиевского по румынскому ¹²¹, молдавскому и истории французского языка: акад. Л. А. Булаховского по истории русского и украинского литературных языков; проф. В. М. Жирмунского по истории немецкого языка; проф. Б. Ильиша по истории английского языка — 1938 г., проф. А. И. Ефимова по истории русского литературного языка и мн. др.).

В плане теории возникновения и развития литературных языков значительный интерес представляет мало распространенная у нас монография акад. Л. А. Булаховского «Виникнення i розвиток літературних мов» ¹²². В первой ее

¹²¹ М. В. Сергиевский. К истории создания литературного языка в Румынии. «Уч. зап. Института языка и литературы». (Лингвистическая секция), т. 3. М., 1929, стр. 118—119.
¹²² Ч. I. — «Наук. зап. Ін-ту мовознавства АН УРСР», 1941, т. I, стр. 91—114; ч. II — там же, 1946, т. II—III, стр. 113—154, ч. III. — там же, 1947, т. IV—V, стр. 116—173.

части раскрывается понятие литературного языка — соотносительно с понятием письменного языка; отмечается разнообразие социально-исторических условий — индивидуальных и типовых — формирования разных литературных языков во многом в зависимости от эпохи; дается характеристика факторов — общественно-политических, экономических и идеологических — перехода у разных народов; от письменного языка феодализма (культового, канцелярского, часто чужого — латинского, церковного, иногда же основанного на диалекте) к новому литературному языку на широкой народной основе; помещаются очень краткие очерки становления народно-литературных языков и сопровождающих их процессов; обсуждается проблема диалектной основы литературных языков (например, французского, сербского, абхазского, украинского, болгарского, частично немецкого); выдвигается вопрос о письменной речи как факторе интеграционных тенденций, о влиянии иностранных языков; остро и широко трактуется проблема «возрождения»; в истории народно-литературных языков (новогреческого, провансальского, сербского). Уже из этого общего, почти номенклатурного очерка списка тем видно, как богато и разнообразно содержание первой части монографии акад. Л. А. Булаховского, посвященной проблемам возникновения и развития литературных языков. Здесь видна живая тенденция, хотя и выраженная достаточно осмотрительно, воспользоваться теми свежими мыслями, которые постепенно выступали тогда применительно к теории развития языка в советском языкознании.

Во второй части своего исследования, посвященной проблемам развития разных сторон или элементов, ярусов структуры литературного языка, Л. А. Булаховский обстоятельно, на очень разнообразном материале характеризует рост литературного словаря, обогащение его народно-диалектной лексикой, которая подвергается сложным семантическим преобразованиям в литературном языке и активно участвует в создании и распространении научной терминологии — естественно-исторической, биологической, медицинской и т. п. Он касается вопросов освоения и национально-литературного приспособления иноязычных или заимствованных слов. Далее следует этюд по сравнительной семасиологии, который затем сопровождается краткими заметками о переносном употреблении и переосмыслении слов и о судьбах архаизмов. Особенно интересны материа-

лы и замечания Л. А. Булаховского, относящиеся к эмоциональной, специально-окрашенной разностильной лексике и к расширению объема литературного словаря, пополнению его неологизмами.

Особый большой раздел составляют рассуждения об упорядочении литературного языка, об унификации и закреплении его норм и о процессах нормализации, осуществляемых при содействии грамматики и лексикологии, при этом выделяется вопрос о специфике стихотворной речи.

Вместе с тем Л. А. Булаховский очень тщательно и разносторонне анализирует опасности и трудности, возникающие в связи с общественной деятельностью в области нормализации литературной речи, отмечая консервативные тенденции и явления пуризма.

Любопытны и лишены банальности страницы, на которых говорится о различиях и расхождениях между письменной и устной речью, о принципах, способах и тенденциях сближения письменной речи с народно-разговорной в разных языках (французском, русском, скандинавских и др.). Сюда же примыкают главы о диалектизмах — местных и социально-профессиональных, производственных — в языке художественной литературы, который далеко не всегда укладывается в узкие рамки педантически охраняемых литературных норм (например, в языке произведений таких классиков, как Гоголь, и таких советских писателей, как Всев. Иванов, Л. Леонов, А. Чапыгин, М. Шолохов, в языке западноукраинских писателей В. Стефаника, О. Кобылянской, гуцула О. Федьковича и др.). Особо обсуждается проблема вариантов норм и самой языковой структуры в языках большого географического распространения, обслуживающих разные государства как английский (Англия и Северо-Американские Соединенные Штаты) или испанский (Испания и южноамериканские государства).

Заканчивается эта часть монографии акад. Л. А. Булаховского изложением разнообразных процессов освобождения литературных языков от речевых элементов, которые признаются, иногда по узкополитическим соображениям, не соответствующими национально-языковой норме — чужестранных заимствований — в связи с пуристическими тенденциями, вульгаризмов просторечия, речевых нарушений общественного этикета. Очень кратко говорится о демократическом расширении границ литературного языка —

в связи с историей общества, с развитием социальных функций литературной речи и течений художественной литературы.

В третьей части, которая, впрочем, органически связана с второй частью монографии, акад. Л. А. Булаховский предлагает сжатый очерк стилистики литературных языков, останавливаясь сначала на общей проблеме стиля, на характеристике разных стилей и стилистических качеств литературной речи, иллюстрируя свои замечания и обобщения высказываниями разных филологов, критиков и теоретиков словесного искусства и примерами из творчества крупнейших писателей России и Европы. Сюда присоединен этюд о популяризации языка и об отрицательных свойствах современного газетного стиля. Следующая глава излагает с очень яркими иллюстрациями вопросы нормативной стилистики, относящиеся к понятию точности языка (обращение с омонимами, роль энантиосемии, способы употребления синонимов, принципы и формы словорасположения, специфика стилей научной и художественной речи и разный смысл принципа точности в них). Вслед за этим уделяется много внимания проблеме развития эстетической направленности языка и факторам его эстетического употребления, усовершенствования и обновления (принципы эвфонии, рифмических соотношений и построений, ритмические вариации художественной речи, формы поэтического синтаксиса, композиционные повторы, фразеологическое новотворчество, взаимодействие стиха и прозы, перифразы, приемы стилистической гибкости и эластичности прозы, формы поэтической образности и др.).

Кратко освещается вопрос о взаимодействии стилей различных литератур и о границах, задачах и средствах индивидуально-стилистического новотворчества. В заключение делаются обобщения и выводятся основные принципы нормативной стилистики литературного языка в аспекте культуры речи.

В изложенном труде акад. Л. А. Булаховского ярче всего отразился синтез лучших достижений досоветской науки, касавшейся проблем литературного языка, с новыми социологическими идеями и веяниями в этой области в 40-е годы XX в. В этом исследовании рельефно выступили характерные черты общих филологических устремлений советского времени. Стремительный рост духовной культуры, выражаясь в изменениях языка, порождает обостренную

требовательность и интерес к слову, к словесно-художественным произведениям. В эпоху глубокого обновления жизни общественная роль филологии как науки о языке, о литературе, о словесной культуре, а также как методологии и лаборатории истолкования литературных памятников и современных проявлений поэтического творчества становится особенно важной и влиятельной. Понимание и толкование литературного текста — основа филологии и вместе с тем основа исследования духовной, а отчасти и материальной культуры. В связи с обострением интереса к образованию национальных культур и формированию новых наций, национальных письменностей и национальных языков в пределах Советского Союза осуществляется новый синтез на основе философии марксизма-ленинизма таких областей общественных наук, как история, языкознание и литературоведение. Именно на почве такого взаимодействия и объединения быстро вырастает и плодотворно развивается такая отрасль лингвистики, как история литературных языков. Прежде всего научное движение в новом направлении начинается с истории русского литературного языка. История русского литературного языка, будучи, по слову акад. А. А. Шахматова, «историей развития русского просвещения», неразрывно связана с историей русской общественной мысли, с историей русской науки, с историей русского словесного искусства. В досоветскую эпоху конкретные работы широкого охвата по истории русского литературного языка были единичны, а общие очерки, если они выходили за пределы описания звукового и морфологического строя, представляли случайный набор языковых фактов — из сфер лексики, словообразования и синтаксиса (ср. «Очерк истории русского литературного языка» проф. Е. Ф. Будде). Почин в систематической разработке этой новой области советского языкознания принадлежит трудам акад. С. П. Обнорского, акад. Л. А. Булаховского, акад. В. В. Виноградова, проф. Л. П. Якубинского, проф. Г. О. Винокура и других ученых. Эти труды не могли не оказать большого влияния на оживление широкого научно-исследовательского интереса к изучению истории литературных языков народов Запада (французского, английского, немецкого, итальянского, скандинавских, славянских) и Востока (арабского, монгольского, китайского, японского, персидского, турецкого и др.). Особенно напряженно протекали у нас

работы по изучению процессов образования, становления и развития литературных языков народов Советского Союза. Одним из значительнейших достижений советской лингвистики является создание письменностей приблизительно для 50 языков нашей страны. Многие из этих языков до Великой Октябрьской социалистической революции были бесписьменными (например, лезгинский, табасаранский, даргинский, абхазский, адыгейский, чукотский, нанайский, хантыйский и мн. др.). Другие языки имели только зачатки письменности. Создана была также письменность для ряда языков со старой письменной традицией, графика которых (арабское письмо) не отражала их фонетических особенностей (азербайджанский, узбекский, татарский, таджикский и др.). Работа по созданию письменности для бесписьменных народов и по выработке новой системы письма для народов СССР, пользовавшихся арабским и монгольским письмом, по необходимости сопровождалась изучением фонетической и фонологической системы этих языков.

Переход на новую систему письма потребовал от советских языковедов длительных и сложных усилий по разработке общих приемов передачи на письме звуковой речи и по выработке общезначимых и практически удобных орфографических норм этой передачи. Такая работа естественно слилась с новым изучением слова в разнообразных языках — его границ, его отношения к другим единицам языка, его структурных качеств, разных видов словообразования, а также разных типов синтаксических конструкций, сложных синтаксических единств. На этой почве возникали научные грамматики самых разнообразных языков, закладывающие основу понимания, исторического и типологического изучения соответствующих литературных языков. Сюда присоединилась и грандиозная работа по составлению словарей этих языков. Для многих из этих языков впервые были созданы подробные научные грамматики (например, для башкирского, кумыкского, каракалпакского, аварского, абазинского, лезгинского и др.). Особенно следует отметить появление научных грамматик таких малоизученных языков народов СССР, как палеоазиатские, тунгусо-маньчжурские, финно-угорские, горские языки Кавказа и нек. др. Создание грамматик многих языков народов Советского Союза было осложнено необходимостью предварительно решать вопрос о диалектной базе соответст-

вующего письменно-литературного языка. Так в новом аспекте вырисовывались вопросы о связи литературного языка с народными диалектами и о языковой норме. Вместе с тем во всем своем общественном и научном значении встал специфический для советского языкознания вопрос о национальном языке как исторической категории, о разных социально-исторических и историко-лингвистических путях и условиях его формирования. На этой почве в новом свете предстали и проблемы литературных языков и специфики их формирования и развития, особенно в социалистическом обществе.

Необходимо отметить особенности, почти контрастные различия в развитии старописьменных и младописьменных языков Советского Союза. Старописьменные литературные языки развиваются в сторону сближения с народно-разговорной речью, напротив, младописьменные литературные языки, возникшие на основе общенародной живой разговорной речи, в первый период своего развития начинают отходить от этой основы, стремительно пополняясь терминами, книжной фразеологией, кальками, заимствованиями, жанрово-стилистическими новообразованиями и т. д. В связи с этим увеличивается расхождение между младописьменным литературным языком и его народно-речевой базой ¹²³.

Наряду с историей литературного языка и в живом взаимодействии с нею за советский период быстро и плодотворно развивается наука о языке литературных произведений, о языке художественной литературы, о стиле писателя. И тут направляющая, руководящая роль принадлежала науке о русском литературном языке. Исследование стиля, поэтики писателя, его мировоззрения невозможно без основательного, тонкого знания его языка. Самый текст сочинений писателя может быть установлен и прочитан правильно только тем, кто хорошо знает или глубоко изучил язык этого писателя. Задача изучения языка писателя и — шире — языка художественной литературы состоит в том, чтобы определить общие и национально-специфические закономерности развития словесно-художественного или поэтического творчества того или иного народа и его великих писателей. Со всей остротой встал вопрос о созда-

¹²³ См.: Ю. Д. Дешериев. Развитие младописьменных языков народов СССР. М., 1958, стр. 239.

нии теоретических основ учения об эстетике слова и о поэтической речи. Выяснилась необходимость разностороннего изучения исторических связей и взаимодействий развития литературного языка и языка художественной литературы. Широко развернулась научно-общественная деятельность в сфере теории и практики культуры речи. Бурное, стремительное развитие культуры Советского Союза выдвинуло новые мощные факторы, которые привели к особым закономерностям развития социалистических наций и их языков. Культурный и экономический рост наций сопровождается осложнением процессов языковых взаимоотношений и взаимодействий. Создаются новые сложные и разнообразные взаимоотношения между литературными языками и диалектами, между бесписьменными языками и языками, имеющими письменность, между разными национальными языками и русским языком как языком межнационального общения.

[133]