ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящий сборник состоит из двух частей. Первая представляет собой, по сути, фонограмму вечера памяти Михаила Леоновича Гаспарова, состоявшегося в Доме-музее Марины Цветаевой 8 декабря 2005 года. Тексты публикуются в авторской редакции и в той последовательности, в какой прозвучали выступления на вечере. Вторая часть включает мемориальные тексты, написанные специально для нашего сборника (Р. Папаян, М.-Л. Ботт), отклик на публикацию писем М. Л. Гаспарова в «Новом литературном обозрении» (А. Жолковский) и не публиковавшееся ранее эссе к юбилею Гаспарова в апреле 2005 года (В. П. Григорьев).

Михаил Леонович очень много значил в нашей жизни — и как ученый, и как человек — «мерило вещей» и ценностей. У каждого своя — короткая или длинная —история отношений с ним; Гаспарова оказалось так много, и он был так доступен, что его хватило на всех: не академик-еретик, а скорее народ­ный академик. При этом он как был, так и остается — цель­ным, неделимым, предельно внятным и абсолютно непостижимым. Виктор Петрович Григорьев начал свое выступление так: «Дом-музей Цветаевой — точно выбранное место для вечера памяти Михаила Леоновича Гаспарова: видишь сразу и “цветаевское” у него, и, конечно же, собственно цветаевского "Моего Пушкина". Перед филологами стоит задача —не от­кладывая, собрать воедино десятки, может быть, сотни по-

сильных контуров in verbis et in foro conscientiae... Наброски могут перерасти в сборник личных редакций "Наших Гаспаровых"».

История отношений М. Л. с этим Домом связана с име­нем Надежды Ивановны Катаевой-Лыткиной, более полувека со «священной ревностью» служившей Дому и памяти Цве­таевой. О встречах М. Л. и Н. И. вспоминает О. Г. Ревзина: «Мне не забыть тех искрометных встреч, которые происхо­дили в доме у Надежды Ивановны Катаевой-Лыткиной — когда Михаил Леонович вдруг преображался в человека античности, и мы погружались в тот мир, который Михаил Леонович ощущал так, как если бы он был в нем рожден». М. Л., при всей загруженности, всегда охотно откликался на приглашения Надежды Ивановны — и частные, и «публичные». В 90-х годах в стенах цветаевского музея звучали его рассказы о работе в Америке над архивом О. Мандельштама, здесь же он делился своими размышлениями над статьей Андрея Белого о М. Цветаевой «Поэтесса-певица» и давал стиховедческий ком­ментарий к стихам двух поэтов. Особое участие принимал Михаил Леонович в цветаевских конференциях — начиная с 1993 года, когда своим незабываемым почерком, карандашом, как всегда деликатно и выверенно, внес поправки в проспект первой конференции. А потом была конференция по «Поэме Воздуха», статья М. Л. о которой до сих пор остается основ­ным и фундаментальным анализом этого наисложнейшего цветаевского произведения; потом обсуждался проект «Цве­таевской энциклопедии», и М. Л. делился непростым опытом работы над «Мандельштамовской энциклопедией», главным редактором которой он был.

«Зовите меня, и если я смогу, то обязательно приду», — сказал М.Л. уже после смерти Н. И. Катаевой-Лыткиной.

В приветствии X цветаевской конференции в 2002 году Гас­паров назвал Дом-музей Цветаевой местом скрещения науки и искусства. Последний раз он был в Доме Цветаевой в ок­тябре 2004 года, сидел в концертном зале на очередной конфе­ренции с неизменным блокнотиком в руках, погруженный в свои миры и одновременно открытый происходящему.

И, конечно, каждое его явление воспринималось нами как событие: когда он был в зале — что-то происходило, как будто воздух озонировался, четче и динамичнее проходили заседа­ния, все как-то подтягивались, выступали «с оглядкой» на Гаспарова. Вот и 8 декабря 2005 года, спустя месяц после его ухода, вечер памяти Михаила Леоновича Гаспарова в Доме Цветаевой был осенен, казалось, его присутствием. Создалось очень насыщенное, намагниченное его личностью поле, слова, звучавшие в этот вечер, проходили строгий «гаспаровский фильтр» и одновременно дышали доверительностью и ин­тимностью, потому что каждый рассказывал свою историю с Гаспаровым. А еще в этот же день состоялись похороны Вла­димира Николаевича Топорова, и многие, в том числе выступавшие, приехали в музей с траурных мероприятий. Позже М.О. Чудакова написала об «обвале поколений» в специальном выпуске НЛО, посвященном немыслимым потерям осени-зимы 2005 года. А впереди еще было лето, и безвременная смерть Максима Ильича Шапира, также выступавшего в тот вечер в Доме Цветаевой. Текст его выступления, публи­куемый здесь, едва ли не последний из тех, что он успел под­готовить перед роковым отъездом в Словению.

Уже когда верстался сборник, пришло известие об еще од­ной невосполнимой потере — скончался Виктор Петрович Григорьев, выдающийся ученый и светлейший человек.

«Каждая смерть возвращает нас в каждую. Каждый умер­ший возвращает нам всех до него и нас — им... Так от гроба к гробу — круговая порука нашей верности мертвым. Некое по­смертное существование в памяти: ряде своих могил. <...> Круговая порука бессмертия. <...> Как по волнам несет нас смерть по холмам могил — в Жизнь» (М.  Цветаева «Твоя смерть»).

И. Ю. Белякова