Res Philologica. Филологические исследования: Памяти академика Георгия Владимировича Степанова. М.: Наука, 1990. С. 29—31.

А. М. Шахнарович

КОНЦЕПЦИЯ АНАЛИЗА ТЕКСТА Г. В. СТЕПАНОВА: ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

В известной статье «О границах лингвистического и литературо­ведческого анализа художественного текста»1 Г. В. Степанов отстаи­вает идею целостности образной системы текста. Эта идея чрезвы­чайно плодотворна для исследования текста не только как способа выражения знаний о системе денотатов, «сведенных творческой во­лей художника в единую картину жизни» (с. 203), но и как способа структурирования представлений и оценок действительности. Не­смотря на различия объемов понятия «текст» в лингвистике и лите­ратуроведении, обусловленные самой природой предметов этих наук, обе они не могут не задаваться вопросом о том, каковы внут­ренние побудительные механизмы тех внешних выражений, которые по существу и подлежат анализу.

«Смысл-содержание только передается при помощи языка, но находится вне его» (с. 203). Это положение позволяет задать воп­рос о том, каким образом внешнее по отношению к языковым еди­ницам содержание оказывается выражено в тексте как определен­ным образом организованной системе единиц. При этом действитель­ность занимает литературоведа более, чем форма ее выражения, но литературовед не может быть совсем безразличен к форме: нару­шения внешних связей «во имя цельности образной системы» (с. 203) сами по себе оказываются конституэнтами художественного образа фрагмента действительности.

Можно думать, что в самом тексте искать ответа на сформули­рованный выше вопрос бесперспективно. Вероятно, следует обра­титься к внутренней — содержательной — структуре текста, отвлек­шись от его внешней — грамматической — структуры.

Законы взаимодействия единиц, их встречаемости и возмож­ностей сочетаться друг с другом с наибольшей полнотой проявляются в тех процессах создания текста субъектом, которые моделируются психолингвистикой.

© А. М. Шахнарович, 1990

29

К тексту в наибольшей степени применимо цитированное поло­жение о том, что содержание языковых единиц — вне этих единиц. Однако понимать это сложное положение следует диалектически: цельная картина фрагмента мира, отображенного в тексте, действи­тельно находится вне текста, но компоненты текста являются «представителями» этого фрагмента мира, выражая отражение этого мира субъектом.

Смысловое восприятие и понимание содержания (интерпрета­ция) текста состоит в конечном счете в том, чтобы вскрыть всю сово­купность скрытых от непосредственного наблюдения компонентов. Вот почему нам далеко не безразлично, какие действия субъекта обеспечивают появление этих компонентов текста и какие психо­лингвистические закономерности определяют последовательность их появления.

Можно предположить, что в тексте, по меньшей мере, имеются два плана: коммуникативный и когнитивный. Первый составляет прагматический компонент текста, второй — его семантический ком­понент. Однако эти компоненты неоднозначны и не стабильны даже в рамках одного и того же текста в разных ситуациях его употребле­ния. Именно поэтому важно введение понятия смысла и значения текста. Первое предопределяет отношение адресата (адресанта) и текста, второе — действительности и текста. Тогда можно считать, что значение текста корреспондирует с понятием когнитивного компонента, а смысл текста — с понятием семантической структуры текста. Вместе эти компоненты составляют то, что можно назвать «глубинной структурой» текста. «Поверхностная структура» текста воспринимается непосредственно и служит своего рода «ключом» к «глубинной».

С одной стороны, текст выступает как отражение модели мира в сознании адресанта, и тем самым связан с объективным миром. С другой стороны, текст является отражением той интерпретации мира, которая принадлежит адресату, и тем самым связан с его ког­нитивной сферой. Диалектическое взаимодействие того, что пред­ставляет себе адресант, с тем, что есть на самом деле (в восприятии адресата), составляет, видимо, самую большую сложность в восприя­тии и интерпретации текста. Невольно возникает вопрос: адекват­ным чему должно быть это восприятие? Очевидно, адекватным дейст­вительному положению дел в реальном мире. Текст в конечном счете все же только отражение фрагмента реального мира, и именно так он воспринимается адресатом. В системе отношений «адресант — текст — адресат» постоянно взаимодействуют и «сталкиваются» несколько программ, реализуемых в самом тексте как продукте рече­вой деятельности.

Можно думать, что формирование и реализация этих нескольких программ определяет и «внешнюю» по отношению к адресату струк­туру текста, и его (текста) «внутреннюю» структуру. Эти программы относятся, вероятно, к разным сферам и составляют иерархию.

Семантическая программа базируется на анализе «положения дел» в действительности, определяется той специальной работой

30

сознания по анализу действительности, которая завершается выбо­ром компонентов объективного мира с целью последующего обозна­чения их языковыми средствами. Одна из задач семантической программы состоит в выстраивании некоторой семантической пер­спективы текста, своего рода семантических «вех» текста.

Смысловая программа — программа, вторичная по отношению к семантической, определяет смысловую структуру текста, базируясь на отношении «адресант — текст».

Когнитивная программа определяет когнитивную структуру текста, основана на «картине мира» в сознании адресанта и ориенти­рована на такую же (в основном) «картину мира» в сознании адре­сата. Формирование и действие этой программы связаны с функцио­нированием системы когнитивных эталонов, определяющих квалифи­кацию и отбор элементов действительности, их оценку и приписыва­ние им атрибутивных признаков.

Программа, условно названная пресуппозитивной, связана с когнитивной, но не тождественна ей, эта программа базируется на уже выстроенной цепочке отобранных компонентов ситуации и служит для их организации в тексте.

Внешние программы, по-видимому, обладают теми же характери­стиками, что и программы организации высказывания. Лексическая обеспечивает выбор слов по значению в соответствии с семантиче­скими задачами и прагматической ориентированностью текста. Морфологическая и синтаксическая программы определяют «поверх­ностную» структуру текста.

Таким образом, можно выстроить некоторую иерархию программ, реализующих процесс порождения текста. Если считать, что мы на­чали «сверху», то в основании пирамиды лежат внутренние про­граммы, а в связи с ними и в зависимости от них реализуются про­граммы внешние.

Именно наличие совокупности внутренних программ обеспечи­вает тот факт, что нет текста без тех компонентов, которые находятся вне его непосредственной данности, вне самого текста и реконструи­руются только при ориентации на тот факт, что всякий текст — это сложное и противоречивое отражение объективного мира и про­дукт человеческой деятельности — уникальная, говоря словами Л. В. Щербы, комбинация языковых единиц.

Поскольку взятый в любом аспекте текст — это иерархия про­грамм, то их выбор, анализ и выделение каких-то из них как ведущих (в отличие от «фоновых») полезны не только лингвистике и психо­лингвистике, но и литературоведению, так как одна из задач послед­него состоит в изучении того, как элементы опыта сводятся в образ­ную систему, и того, как происходит создание этой системы, в которой средства языкового выражения играют значительную роль.

ПРИМЕЧАНИЕ

1 Степанов Г. В. О границах лингвистического и литературовед­ческого анализа художественного текста // Изв. АН СССР. Отд. лит. и яз. 1980. Т. 39. № 3. С. 195—204.

31

Рейтинг@Mail.ru