|
А. М. Шахнарович КОНЦЕПЦИЯ АНАЛИЗА ТЕКСТА Г. В. СТЕПАНОВА: ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ В известной статье «О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста»1 Г. В. Степанов отстаивает идею целостности образной системы текста. Эта идея чрезвычайно плодотворна для исследования текста не только как способа выражения знаний о системе денотатов, «сведенных творческой волей художника в единую картину жизни» (с. 203), но и как способа структурирования представлений и оценок действительности. Несмотря на различия объемов понятия «текст» в лингвистике и литературоведении, обусловленные самой природой предметов этих наук, обе они не могут не задаваться вопросом о том, каковы внутренние побудительные механизмы тех внешних выражений, которые по существу и подлежат анализу. «Смысл-содержание только передается при помощи языка, но находится вне его» (с. 203). Это положение позволяет задать вопрос о том, каким образом внешнее по отношению к языковым единицам содержание оказывается выражено в тексте как определенным образом организованной системе единиц. При этом действительность занимает литературоведа более, чем форма ее выражения, но литературовед не может быть совсем безразличен к форме: нарушения внешних связей «во имя цельности образной системы» (с. 203) сами по себе оказываются конституэнтами художественного образа фрагмента действительности. Можно думать, что в самом тексте искать ответа на сформулированный выше вопрос бесперспективно. Вероятно, следует обратиться к внутренней — содержательной — структуре текста, отвлекшись от его внешней — грамматической — структуры. Законы взаимодействия единиц, их встречаемости и возможностей сочетаться друг с другом с наибольшей полнотой проявляются в тех процессах создания текста субъектом, которые моделируются психолингвистикой. © А. М. Шахнарович, 1990 29К тексту в наибольшей степени применимо цитированное положение о том, что содержание языковых единиц — вне этих единиц. Однако понимать это сложное положение следует диалектически: цельная картина фрагмента мира, отображенного в тексте, действительно находится вне текста, но компоненты текста являются «представителями» этого фрагмента мира, выражая отражение этого мира субъектом. Смысловое восприятие и понимание содержания (интерпретация) текста состоит в конечном счете в том, чтобы вскрыть всю совокупность скрытых от непосредственного наблюдения компонентов. Вот почему нам далеко не безразлично, какие действия субъекта обеспечивают появление этих компонентов текста и какие психолингвистические закономерности определяют последовательность их появления. Можно предположить, что в тексте, по меньшей мере, имеются два плана: коммуникативный и когнитивный. Первый составляет прагматический компонент текста, второй — его семантический компонент. Однако эти компоненты неоднозначны и не стабильны даже в рамках одного и того же текста в разных ситуациях его употребления. Именно поэтому важно введение понятия смысла и значения текста. Первое предопределяет отношение адресата (адресанта) и текста, второе — действительности и текста. Тогда можно считать, что значение текста корреспондирует с понятием когнитивного компонента, а смысл текста — с понятием семантической структуры текста. Вместе эти компоненты составляют то, что можно назвать «глубинной структурой» текста. «Поверхностная структура» текста воспринимается непосредственно и служит своего рода «ключом» к «глубинной». С одной стороны, текст выступает как отражение модели мира в сознании адресанта, и тем самым связан с объективным миром. С другой стороны, текст является отражением той интерпретации мира, которая принадлежит адресату, и тем самым связан с его когнитивной сферой. Диалектическое взаимодействие того, что представляет себе адресант, с тем, что есть на самом деле (в восприятии адресата), составляет, видимо, самую большую сложность в восприятии и интерпретации текста. Невольно возникает вопрос: адекватным чему должно быть это восприятие? Очевидно, адекватным действительному положению дел в реальном мире. Текст в конечном счете все же только отражение фрагмента реального мира, и именно так он воспринимается адресатом. В системе отношений «адресант — текст — адресат» постоянно взаимодействуют и «сталкиваются» несколько программ, реализуемых в самом тексте как продукте речевой деятельности. Можно думать, что формирование и реализация этих нескольких программ определяет и «внешнюю» по отношению к адресату структуру текста, и его (текста) «внутреннюю» структуру. Эти программы относятся, вероятно, к разным сферам и составляют иерархию. Семантическая программа базируется на анализе «положения дел» в действительности, определяется той специальной работой 30
сознания по анализу действительности, которая завершается выбором компонентов объективного мира с целью последующего обозначения их языковыми средствами. Одна из задач семантической программы состоит в выстраивании некоторой семантической перспективы текста, своего рода семантических «вех» текста. Смысловая программа — программа, вторичная по отношению к семантической, определяет смысловую структуру текста, базируясь на отношении «адресант — текст». Когнитивная программа определяет когнитивную структуру текста, основана на «картине мира» в сознании адресанта и ориентирована на такую же (в основном) «картину мира» в сознании адресата. Формирование и действие этой программы связаны с функционированием системы когнитивных эталонов, определяющих квалификацию и отбор элементов действительности, их оценку и приписывание им атрибутивных признаков. Программа, условно названная пресуппозитивной, связана с когнитивной, но не тождественна ей, эта программа базируется на уже выстроенной цепочке отобранных компонентов ситуации и служит для их организации в тексте. Внешние программы, по-видимому, обладают теми же характеристиками, что и программы организации высказывания. Лексическая обеспечивает выбор слов по значению в соответствии с семантическими задачами и прагматической ориентированностью текста. Морфологическая и синтаксическая программы определяют «поверхностную» структуру текста. Таким образом, можно выстроить некоторую иерархию программ, реализующих процесс порождения текста. Если считать, что мы начали «сверху», то в основании пирамиды лежат внутренние программы, а в связи с ними и в зависимости от них реализуются программы внешние. Именно наличие совокупности внутренних программ обеспечивает тот факт, что нет текста без тех компонентов, которые находятся вне его непосредственной данности, вне самого текста и реконструируются только при ориентации на тот факт, что всякий текст — это сложное и противоречивое отражение объективного мира и продукт человеческой деятельности — уникальная, говоря словами Л. В. Щербы, комбинация языковых единиц. Поскольку взятый в любом аспекте текст — это иерархия программ, то их выбор, анализ и выделение каких-то из них как ведущих (в отличие от «фоновых») полезны не только лингвистике и психолингвистике, но и литературоведению, так как одна из задач последнего состоит в изучении того, как элементы опыта сводятся в образную систему, и того, как происходит создание этой системы, в которой средства языкового выражения играют значительную роль. ПРИМЕЧАНИЕ 1 Степанов Г. В. О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста // Изв. АН СССР. Отд. лит. и яз. 1980. Т. 39. № 3. С. 195—204. 31
|